Халилов
Мубариз
Кандидат историко-геологических наук,
Институт археологии и этнографии
АН Азербайджана
В 70-е гг., во время раскопок на могильнике
Нюди /Ахсуинский р-н Азербайджана/, в
некоторых мужских грунтовых погребениях II-I вв, до н.э. было
зафиксировано несколько наконечников
копий, вертикально вонзенных в землю /37/.Учитывая
факт обнаружения этих захоронений на
небольшой глубине, было высказано мнение о
том, что верхняя деревяная часть копий
выходила на дневную поверхность /48, с.17-18/.
Тогда же было выдвинуто предположение об
идентичном смысловом значении в
погребальном обряде копий албан и колышков
ибер - символов убитых покойным врагом.
Результаты
ракопок, проведенных на могильнике Ш-П вв.
до н.э. Киш Дохун /Шекинский р-н Азербайджана/,
подтвердили это предположение. Здесь в
одном грунтовом погребении кроме скелета
захороненного мужчины было выявлено 19
человеческих черепов, подавляющее
большинство которых было использовано в
качестве подставок керамических сосудов /35,с.22/.
Этим 19-и черепам, унизительное отношение к
которым очевидно, соответствовали 19
предметов вооружения /18 копий и трезубные
боевые вилы - 1 шт./, установленных в
погребении в вертикальном положении. Эти
черепа до смерти захороненного могли
храниться у него дома, как например, скифы
хранили у себя черепа убитых ими врагов /З, с.203/.
Широко
известна характеристика Страбоном части
албан как скотоводов и близких кочевникам
/9,с.475/. Он писал : "Кочевники помогают
албанцам, также как и иберийцам, в войне с
чужеземцами и по тем же причинам" / 9,с.47б/.
Об этих причинах он ранее сообщил, и не стал
здесь повторяться. Имея в виду часть
населения Иберии, Страбон отмечал:
"...горную
страну, напротив, занимают простолюдины и воины,
живущие по обычаям скифов и сарматов,
соседями и родственниками которых они
являются... В случае каких-нибудь
тревожных обстоятельств они выставляют
много десятков тысяч воинов из своей среды,
так и из числа скифов и сарматов" /9,с.474/.
Как видно, кроме "соседства и родства"
Страбон никаких других причин не указывает.
Отсюда вытекает заключение, что, употребляя
выражение "по тем же причинам", Страбон
подразумевал "соседство и родство"
северных качевников, албан и некоторых
воинственных племен Иберии /49,с.50-51/. Это
подтверждается еще одним высказыванием
Страбона о том, что албанские и ибарийские
племена "можно пожалуй, также назвать
кавказские племена" /9,с.474/. Не трудно
заметить, что Страбон с какой-то натяжкой и
в некоторой степени даже условно относит
албан и иберийцев к кругу кавказских племен.
В отношении сарматов Северного Кавказа и
горцев- аборигенов он употребляет
собирательный термин "кавказцы" /9,с.474/,
а это показывает, что данный термин у
Страбона не имел этно-лингвистического
значения.
Известно
мнение Диона Кассия /П-Ш вв./ о происхождении
албан от массагетов /5,с.277/. Некоторые
исследователи не исключали эту возможность
/12,с.187-188/, но другие специалисты отмечают,
что Дион Кассий перепутал аланов с албанами
/27,с.17/. Действительно, этот автор допустил
неточность, приписывая нашествие во П в. В
Переднюю Азию албанам. Но мнение Диона
Кассия - автора, на сравнительно хорошем
уровне осведомленного об албанах, не имело
никакого отношения к военным событиям в той
части, где он говорит об этническом
происхождении. /49,с.50-51/.
К
свидетельствам Страбона и Диона Кассия
можно добавить также информацию
албанского историка
Моисея Каланкатуйского о происхождении "пришлого"
народа албан от каких-то северных племен /7,с.2,4/.
Выражение "северные народы", насколько
нам известно, Моисеем Каланкатуйским во
всех случаях употреблялось как общее
наименование раннесредневековых кочевых
племен предкавказских степей албанский
историк в некоторой степени даже уточняет
языковую принадлежность албан, когда пишет
о том, что царь Ваче П со своей армией,
состоящей из подразделений албан,
массагетов и горцев Дагестана, "войной
пошел на народ арийский", т.е. на персов /7,с.11/.
В данном контексте не только албаны, но и
массагеты различаются от арийцев, т.е. от
ираноязычных племен.
Особого
внимания заслуживают вышеприведенные
данные Страбона о соблюдении одной
этнической группы Иберии скифо-сарматских
обычаев, что перекликается с сообщением
Аристотеля /IV в. до н.э./ о погребальном
ритуале иберов. Аристотель писал : "У
скифов не позволялось пить круговую чашу во
время одного праздника тому, кто еще не убил
ни одного врага, а у воинственного народа
иберов вокруг могилы втыкают столько
колышков, сколько умерший истребил врагов"
Л, с. ЗЗО/.
Еще
раньше об этом скифском обычае, связанном с
убитыми врагами, писал Геродот : "Раз в
год каждый правитель в своем округе
приготовляет сосуд для смещения вина. Из
этого сосуда пьют только те, кто убил врага.
Те же, кому не довелось еще убить врага, не
могут пить вина из этого сосуда, а должны
сидеть в стороне, как опозоренные. Для
скифов это постыднее всего. Напротив, всем
тем, кто умертвил много врагов, подносят по
два кубка, и те выпивают их разом" /3,с.203/.
Возможно,
этот же ритуал, связанный с убитыми врагами,
нашел отражение в огузском героическом
эпосе " Деде Коркут". Когда вождь
огузов устроил для героев своего племени
пиршество, присуствие родного сына сильно
огорчило его. Свое огорчение он объяснил
тем, что каждый из присутствующих героев
убил врагов, а его сын пока ни разу не
совершил такого подвига /4,с.68-69/. На
ритуальный характер этого пиршества
указывает то, что сам вождь огузов выпил из
каждого девяти сосудов. Обращение сына
вождя к героям своего племени со словами
"кто пил из золотого кубка моего отца"/
4, с.145/ дает основание для предположения о
существовании у огузов ритуальной круговой
чаши, как у скифов.
Огузы
совершали погребальный ритуал, связанный с
убитыми врагами, даже в начале Х в. Арабский
автор Ахмед Ибн-Фадлан писал о том, что во
время похорон умершему огузу дают в руку
кубок, заполненный напитком /2,с.128/. Далее он
отмечал : " Если же он когда-либо убил
человека и был храбр, то /они/ вырубят
изображения из дерева по числу тех, кого он
убил, поместят их на его могиле..."/2,с.128/.
В
китайских источниках VII в. сообщается о том,
что тюрки ставили ряд из камней по числу
убитых покойным врагом /См.: 28,с.27-28/. Во главе
этого ряда устанавливалось каменное
изваяние человека, в том числе с сосудом в
правой руке и с оружией. Уже давно обращено
внимание на то, что все иконографические
элементы, характерные для древнетюрских
мужских изваяний с сосудом в правой руке и с
оружием, наблюдаются на скифских каменных
изваяниях /51,с.32; 52, рис.2,5-7,10/. Сосуд в руке в
данном случае являлся символом, связанным с
погребальным обрядом /10 с.71/. Я.А. Шер пишет :
"В данном случае важно, что образ воина,
принимающего участие в каком-то ритуальном
пиршестве, был хорошо знаком кочевникам и
восходит к скифской эпохе" /51,с.ЗЗ/.
Скифские
и тюрские изваяния воинов с сосудом в руке и
с оружием, видимо, должны были символически
указывать на героизм погребенных. Таким
образом, чаша у скифов была своеобразным
"определителем героев "Л0,с.84/. На
некоторых древнетюрских каменных
изваяниях воин вместо сосуда держит в руках
отрубленные головы врагов /28, рис.3/, что
подкрепляет мнение о сосуде, как
доказательстве истребления умершим врагом.
У Лукиана Самосатского /П в/ сохранилось
признание самого скифа о почестях,
оказываемых своим умершим, а также врагам
отличившимся каким-то положительным
качеством. В их честь скифы даже сооружали
памятники /6,е.305-307/.
В
настоящее время достоверно выяснено, что
обычай установления камней в один ряд в
качестве погребального ритуала возник на
Алтае еще в скифское время /25,с.93/. Как
известно, албаны также устанавливали
каменные изваяния в память выдающихся
членов племени /48/. В свое время было
выдвинуто предположение, что возможно,
количество камней соответствует числу
врагов, убитых умершим воином: речь идет об
одном комплексе с каменными изваяниями в
Албании /41,с.182/. 1Рядом с двумя каменными
изваяниями у с. Шатырлы /Бардинский р-н
Азербайджана/, датированными IV-VII вв , был
зафиксирован столбовидный камень /47/. Нужно
отметить, что шатырлинские памятники
скульптуры входят в круг однотипных
гарабахских изваяний /4б/.
Исследователями
отмечено некоторое сходство отдельных
элементов иконографии и стиля каменных
изваяний Гарабага и Центральной Азии /17,с.10б
; 25,е.85-86/. В могильнике Чыраглы была вторично
использована большая группа каменных
изваяний 1У-1вв. До н.э. Для перекрытия
погребений здесь употребили, также
довольно хорошо отесанные каменные плиты
/45,с.б6/. Использование тщательно
шлифованных плит наряду с иеподправленными
каменными изваяниями говорит о том, что
устроители погребений не были столь
аккуратными. Для них важен был только
плоский камень. Исходя из этого, можно
предположить, что каменные изваяния и
стелбобразные, на высоком уровне
обработынные, камни Чырагли ранее были
установлены в едином комплексе. На это
указывают также многочисленность этих
камней по сравнению с изваяниями,
однообразная шлифовка поверхности плит и
изваяний, единая порода камня.
Выяснение
времени появления в Закавказье
погребального ритуала, связанного с
убитыми врагами, имеет также важное
значение. Существует мнение о том, что
прообразами древнетюрских балбалев, т.е.
каменных символов убытых врагов, могли быть
оленные камни /19,с.101/, распространенные на
огромной территории от Монголии и
Забайкалья на востоке до Германии на западе
/43/. Подавляющее большинство их выявлено в
Монголии /Зб,с.48/. Учитывая, что оленные
камни имеют много общего с древнетюрскими
изваяниями /сходная ориентировка,
одинаковый набор изображений,
дополнительные сооружения поминального
характера, исследователи не исключают
возможной связи оленных камней и
древнетюрских каменных изваяний /26,с.84-85;3б,с.60/.
Оленные камни также в определенных случаях
зафиксированы внутри ритуальных оградок в
рядах каменных стел, вертикально
установленных у курганов /40,с.108,110-III/.
Ряды, полностью состоящие из оленных камней,
выявлены близ курганов в Туве и Монголии /29,с.27-29;
40,с.110-111/. Раскопки некоторых курганов
подтвердили одновременность оленных
камней и курганных захоронений /29,с.27/. На
некоторых оленных камнях, наряду с личинами,
европеоидного типа, которые считаются
одновременными с оленными камнями /33,с.б8-71,рис.1/,
зафиксированы древнетюрские личины /39,с.225-226/.
Наиболее
ранние оленные камни Центральной Азии
относят к эпохе поздней бронзы-раннего
железа, к ХП-1Х вв до н.э. /18,с.195; 19; 20; с.232;
24,с.244;
25,с.91 и т.д./. Оленные камни, известные к
западу от Алтая, не несут собственно
оленных или других изображений,
выполненных в зверином стиле, и поэтому, их
относят к ранней группе этих памятников /29,с.25/.
Исследователи
отмечали сходство вишапов Закавказья и
оленных камней Центральной Азии, находя в
них общий образ скульптурно-моделированной
рыбы /25,с.84; 38,с.17/. Вишапы зафиксированы на
территории Грузии /Шипяк-Саномер, Гандза,
Гюмбат/, Армении/Аждаха-юрт,
Гел-юрт, Текмаган-гел,
Джангир-ага /Турции/Чорох-Зиарет/,
Азербайджана /Фархад-еви/, Ирана/Нехавенд/
/11,с.81; 13,с.234; 32; 38/. В Армении большинство из
них было вторично использовано как
строительный материал при сооружении
горной ирригационной системы /38,с.7/. Вишапы
были установлены в основном
скотоводческими племенами на летних
пастбищах. Первоначальное местоположение
некоторых из них зафиксировано. Например,
один вишап из Армении до определенного
уровня был вкопан в землю в вертикальном
положении и обнесен "низким забором из
несвязанных между собой камней" /23,с.4/, т.е.
имел ритуальную оградку. Вишап из Фархад-эви
/Нахчиванская АР/ был вертикально
установлен на кургане /11,с.81/. Надгробным
памятником являлось каменное изваяние рыбы
в гобустане /Азербайджан/, но вероятно,
более позднего времени /34,с.101-102.
Большинство
исследователей, на основе, главным образом,
изображений различных видов оружия,
считают оленные камни изваяниями людей.
Поэтому некоторые из них, отмечая "поразительное
сходство" оленных камней и вишапов, все-таки
признают их различными по характеру
памятниками /16,с.31/. Но нужно заметить, что
"вооруженность" изображенного образа
еще не является доказательством его полной
антропоморфности. На азербайджанских
зооморфных надгробных каменных изваяниях
эпохи средневековья также имеются
изображения различных видов оружия.
Поэтому мнение об оленных камнях, как об
изваяниях рыбы /31, с.28-30/, вполне приемлемо.
Однако, фиксация на некоторых оленных
камнях человеческих личин говорит о "скрытой
антропоморфности" /36,с.55/ или же зоо-антропоморфности
оленных камней. В
Хакасии известно несколько зоо-антропоморфных
каменных изваяний начала Ш тыс.до н.э. /30,рис.32,33,72-74,86,132,152/.
Азербайджанские
каменные изваяния вооруженных львов /см.:
53,рис6/
являлись символами умерших героев. Оленные
камни, также изображая фигуру рыбы, могли
символизировать людей. Возможно, это было
связано с каким-то идеологическими
представлениями. Может быть, эти изваяния
вооруженной рыбы символизировали
завоеванные крупные хорошо укрепленные
вражеские населенные пункты. Тюрско-монгольское
слово "балык" в значении "город"
употреблялось в орхонских надписях /VIII/ и
принадлежит к числу наиболее древних
тюрских слов, так же как и его
омоним "балык",
означающий "рыба"/14/.
Заштрихованные четырехугольники и
пятиугольники на оленных камнях
сравниваются с изображениями срубных
бревенчатых домов /31.С.27/. Эти каменные
изваяния рыбы могли быть посвящены памяти
павших воинов, наиболее отличившихся в
штурме того или иного важного населенного
пункта и символизировать всех поверженных
врагов.
Пока
из числа вишапов Закавказья в круг оленных
камней исследователи включают лишь
некоторые изваяния Грузии /22,с.90; 43,с.72;
44,с.З/.
По типичными еденными камнями являются
также два вишапа из Аждаха-юрта /21,рис.18/.
Различия в иконографии, стиле ваяния других
вишапов и оленных камней можно считать
последствием влияния инокультурной среды.
Исследователи
единодушно признают, что распространение
оленных камней так далеко на запад было
связано с миграцией степной этнической
группы из Южной Сибири или Северо-Западной
Монголии /29,с.28/. Оленные камни "явно
изготавливались на месте пришельцами-воинами,
которые твердо помнили символику своей
родины" /43,с.94/. Видимо, эти пришельцы-воины
проникли в Закавказье через Западный
Кавказ. В настоящее время несколько оленных
камней зафиксировано в Прикубанье и в
Кабардино-Балкарии /15 ; 50/. Оленный камень,
найденный в Баксанском ущелье, связывают с
появлением в Кабардино-Балкарии нового
населения /15,с.293/. Центральноазиатское
происхождение европейских и кавказских
оленных камней можно считать
общепризнанным /см.: 42: 22,с.90; 44,с.З/.
Что
же касается конкретной этнической
принадлежности населения, оставившего
оленные камни в Европе и на Кавказе, то ее
определяют как киммерийскую /44,с.Ю/. Однако,
оленные камни зафиксированы не во всех
регионах, где побывали кимммерийцы.
Учитывая это, а также сравнительную
малочисленность этих памятников
скульптуры в Европе, можно предположить,
что они принадлежали какой-то этнической
группе, входивший в киммерийское
племенное объединение.
Судя по
древневосточным письменным источникам,
киммерийцы в VIII в.до н.э. уже являлись
постоянными жителями Передней Азии и мели
здесь свою собственную территорию.
Клинообразная надпись урартского царя
Аргишти I или П /в надписи отсуствует
отчество царя/ на обломке вишапа из Армении/21,с.20/
дает основание для утверждения, во всяком
случае, в УШв. Или в начале VII в до н.э. вишапы
в Армении уже существовали.
Развивая
мыслю о рыбе, как символе убитого врага,
можно указать на сообщение Николая
Дамасского /I в до н.э/ о том, что "синды
бросают на могилы столько рыб, сколько
врагов убил погребаемый" /8,с.176/. В
соседстве со страной синдов, в частности в
Прикубанье, зафиксированы оленные камни. Не
исключена возможность идеологического
влияния пришлых центральноазиатских
воинов на синдов.
Исходя
из всего вышесказанного, можно выдвинуть
предположение, что погребальный ритуал,
связанный с убитыми врагами, возможно,
появился в Закавказье у албан, после
миграции приблизительно в ЕХ-УШ вв.до н.э.
какой-то этнической группы из Центральной
Азии.
ИСТОЧНИКИ
1. Аристотель. Политика. - В.В.Латышев.
Известия древних писателей о Скифии и
Кавказе. Журнал "Вестник древней истории"
/далее-ИДПСК.ВДИ/, Москва, 1947, №2
2. Ахмед Ибн-Фадлан. - А.П. Ковалевский. Книга
Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на
Волгу в 921-922гг. Харьков, 1956.
3. Геродот. История в девяти книгах.
Ленинград, 1972
4. Деде Коркут. Баку, 1950
5. Дион Кассий Коккеиан. Римская история. -
ИДПСК. ВДИ, №2
6. Лукиан Самосатский. Токсарис или дружба. -
ИДПСК. ВДИ, 1948, №1
7. Моисей Калантуйский. История албан. Санкт-Петербург,
1861.
8. Николай Дамасский. Свод странных обычаев.
- ИДПСК. ВДИД947, №4
9. Страбон. География в 17 книгах. Ленинград,
1964.
ЛИТЕРАТУРА
10. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы.
Москва, 1965
11. Алиев В., Аллахвердиев С.Фархад-еви. - "Материалы
научной конференции, посвященной
последним итогам археологической и
этнографической наук в Азербайджане".
Баку, 1992,с.79-82 /на азерб.языке/
12. Алиев Немал. Кавказская Албания /I в.до н.э
-1 в.н.э./ Баку, 1974
13.Бартольд В.В. Отзыв о трудах Н.Я.Марра по
исследованию древностей Ани-Сочинения, т.1У.Москва,1966,с.202-235.
14. Бартольд В.В.Балык.-Сочинения, т.У. Москва,1968,с.492
15. Батчаев В.М.,Керефов Б.М.Оленный камень из
Кабардино-Балкарии.-Журнал "Советская
археология (далее-СА),Москва,1980 Ха3,с.289-294
16. Вайнштейн С.И. История народного
искусства Тувы. Москва, 1974
17. Войтов В.Е. Каменные изваяния из Унгету,
"Сборник Центральная Азия. Новые
памятники письменности и искусства".Москва.1987,с.92-109
18. Грязнев М.П.,Маннай-Оол М.Х. Третий год
раскопок кургана Аржан.-"Археологические
открытия 1973 года."Москва,1974,с.192-195
19. Добжанский В.Н. К вопросу о хронологии и
культурной принадлежности оленных
камней Монголии.
-Сборник "Скифо-сибирский мир".Новосибирск,
1987,с.99-102
20. Дэвлет М.А. О загадочных
изображениях на оленных камнях.-СА, 1976, №2, с.232-236
21. Есаян С.А. Скульптура древней Армении.
Ереван,1980
22. Исмагилов Р.Б. Каменная стела и золотые
олени из Гумарово. Сборник "Скифо-сибирский
мир," с.89-93
23. Капанцян Г. О каменных стелах на горах
Армении. Ереван,1952
24. Корпусова В.Н., Белозор В.П. Могила
киммерийского воина у Джанкоя, в Крыму.-СА,1980,
X» 3, с. 238-246
25. Кубарев В.Д. Древние изваяния Алтая /Оленные
камни/. Новосибирск, 1979
26. Кубарев В.Д. Древнетюркские изваяния
Алтая. Новосибирск, 1984
27. Кузнецов В.А. Очерки истории алан.
Орджоникидзе, 1984
28.Кызласов Л.Р. О назначении древнетюркских
каменных изваяний, изображающих людей. СА,
1964, № 2,с.27-39
29. Кызласов Л.Р. К изучению оленных камней и
менгиров. Краткие сообщения Института
археологии АН СССР"(далее-КСИА), вып.154.
Москва, 1978, с.25-30
30. Кызласов Л.Р. Древнейшая Хакасия. Москва,
1986
31. Маннай-Оол М.Х. Тува в скифское время /Уюкская
культура/. Москва, 1970
32. Меликсет-Беков Л.М. Вишапы и вишапоиды
Грузии. "Краткие сообщения Института
истории материалов культуры",вып.ХУ.Москва,
1974, с.27-37.
33. Могильников В.А. Два оленных камня с Алтая.-КСИА,вып.162,Москва,1980,с.68-72
34. Мурадова Ф.М. Знаки и тамги, обнаруженные
в Ширванской зоне.-т.УШ.Баку, 1976,с.93-103/на азер.языке/
35. Мухтаров Н.,Самедов Н.,Мамедов В. О
погребальных обрядах в некрополе античной
эпохи Киш Дохун.-"Материаллы
научно-практической
конференции,
посвященной
проблемам охраны,
исследования и использования историко-культурных
памятников города Шеки". Баку-Шеки, 1996, с.20-24/на
азерб.языке/.
36. Ольховский В.С. Оленные камни /к семантике
образа/.-СА, 1989, X» 1 с.48-62
37. Османов Ф.Л. Отчет об археологических
раскопках в Нюди в 1975 г. "Архив Института
археологии и этнографии АН Азербайджана",^
Ь=165/на азерб.языке/
38. Пиотровский Б.Б. Вишапы. Ленинград, 1939
39. Плотников Ю.А. Разведка по южным склонам
Танну-Ола.-"археологическое открытия 1981
года. "Москва,1983,с.225-22б 40-Плотниов Ю.А.,Худяков
Ю.С. Оленные камни Южной Тувы. Сборник"Скифо-сибирский
мир" с,108-112
41.Рзаев Н.И.
Искусство Кавказской
Албании /IV
в.до.н.э.-УП в.н.э./Баку,1976
42. Савинов Д.Г. О культурной принадлежности
северокавказских камней-обелисков.-Сборник
"Проблемы археологии Евразии и Северной
Америки". Москва, 1977, с.123-129
43. Савинов Д.Г.,Членова Н.Л. Западные пределы
распространения оленных камней и вопросы
их культурно-этнической принадлежности.-Сборник
"Археология и этнография Монголии".Новосибирск,1978,с.72-94
44. Савинов Д.Г., Членова Н.Л.
Северокавказские оленные камни в ряду
оленных камней Евразии.-КСИА,вып.162, Москва,
1980,с.3-12
45. Халилов ДЖ.А. Материальная культура
Кавказской Албании /IV в до н.э.-Ш в н.э./ Баку,1985
46. Халилов М.Дж. Исследование каменных
изваяний Карабаха.-Сборник "Археологические
открытия 1982 года", Москва,1984,с.438-439
47. Халилов М.Дж.Древние святилище, связанное
с каменными изваяниями у с.Шатырлы. "Доклады
АН Азербайджана",т.ХШ № 7,1986,с.78-82
48. Халилов М.Дж.Каменные изваяния
Азербайджана /П пол.1 тыс^до н.э.-1 тыс.н.э./Автореф.
Канд.дисс. Москва,1988
49. Халилов М.Дж. Новые данные об этническом
происхождении албаи, выявленные в
сочинении "География" Страбона. "Труды
конференции молодых ученых АН" Великий
Октябрь и современность: актуальные
проблемы обществоведения". Баку, 1988,с.50-52
50. Членова Н.Л. Оленные камни как
исторический источник /на примере оленных
камней северного Еавказа/.Новосибирск, 1984
51. Шер Я.А. Каменные изваяния Семиречья.
Москва-Ленинград,1966
52. Шульц П.Н. Скифские изваяния
Причерноморья.-Сборник "Античное
общество". Москва,
1967,с.225-237
53. Кleiss W. Siedlunget und
Burgen in Azerbaidjan. Archaeologiche Mitteilongen aus Iran “Berlin”. N.F 8.
1975? S.27-42
Обсудить статью на форуме >>>>>